Описание
С первых шагов творческого пути Герман Окунев (1931–1973) заявил о себе как яркий и неповторимый художник. Прошедшие после безвременной кончины композитора десятилетия подтвердили это с новой силой, какие бы произведения его ни исполнялись: Вторая симфония или «Ленинградские гравюры» для квинтета духовых, концерты для гобоя, фортепиано и камерного оркестра или детские фортепианные пьесы, романсы на слова М. Цветаевой или сюита «На праздничной Неве» для симфонического оркестра.
Самобытный музыкальный язык Г. Окунева отличается ярким тематическим материалом, тонкой красочностью гармонических и фактурных решений в сочетании с четкой конструктивностью, нетрадиционным полифоническим мышлением, графической строгостью изложения. В то же время его характеризуют выразительная ладовая основа, расширенная трактовка тональности, нередко с терпкими политональными созвучиями.
Фортепианное творчество Г. Окунева невелико по объему, но интерес к нему сохранялся у композитора на протяжении всей жизни. Оно включает и отдельные миниатюры, и развернутые циклы, большинство из которых программны. И дело не в названиях (например, цикл Прелюдий не имеет заголовков), а в характере образов, в красочности и картинности художественного мышления, ярко выраженных жанровых чертах. Как и во многих сочинениях Д. Шостаковича и О. Евлахова, у которых учился Окунев, в фортепианной музыке композитора есть черты «летописи» своего времени, поэтому материал зачастую отражает звуковую ауру окружающего мира.
Цикл Прелюдий Окунев создал в 1959 году. Композитор тогда жил и работал в Киргизии, преподавал во Фрунзенском музыкальном училище, и на образный и выразительный язык Прелюдий оказала влияние местная культура, прежде всего музыкальный фольклор. В этот период Окуневу неоднократно приходилось обращаться к фортепианному жанру, сочиняя пьесы разной степени сложности для учащихся с включением подлинных народных попевок или их переинтонирования, например в сюитах «Мой день», «Три кю». Они стали ступенью к созданию концертного, пианистически развернутого цикла, каким явились Двенадцать прелюдий.
